Переводы плюс

There was a young lady of Spain,
Who said: "Let us do it again,
And again, and again,
And again, and again,
And again, and again, and again."

Оказывается, есть как минимум три населенных пункта под названием Шо — два во Франции и один в Белоруссии.

Молодая особа из Шо
Говорила: "Давай-ка еще,
И еще, и еще,
И еще, и еще,
И еще, и еще, и еще!"

Тут у меня новый сюжет. В ивритском сообществе дали ссылку на недавний перевод "Лукоморья", и аж 57 человек этот перевод перепостили. А перевод, между нами говоря, ужасный. Там аккуратно втиснуты все слова, имеющие какое-то отношение к оригиналу, при этом им вывихнуты все конечности, лишь бы влезли в ритм. Например, "И я там был, и мед я пил" переведено как "Я ТАМ БЫЛ. ТОТ МЁД ВЫПИТ". А народ хвалит! хвалит!

В общем, меня взяли на слабо, и я перевела-таки "Лукоморье" на иврит! Хотя была уверена, что не получится, но что-то получилось. 
Вообще-то его когда-то перевел гениальный Шлёнский, но за эти сто лет перевод очень устарел. Есть и несколько недавних переводов, но все грешат архаичностью и некоторой хромотой и неживостью, а Пушкин должен быть живым. Это было моей главной целью.

Да, в погоне за легкостью и живостью языка я позволила себе вольность в отношении рифм. Иврит в этом отношении весьма скован, и если стараться соблюдать пушкинские правила точной рифмы - это будет за счет всего остального. Мне кажется, если Элия Левита в 16 веке рифмовал "Кинерет" и "гийорет", то и мы можем. Да и сам Пушкин, как известно, рифмовал "тебя" и "себя", "хочу" и "ищу" - надеюсь, он бы меня простил.

Но тут возникла еще одна тема. Существует мнение - видимо, общепризнанное - что переводчик не имеет права повторять находки предшественников. Ригористическая версия этого мнения - что переводчик не имеет права использовать даже отдельные слова, употребленные предшественниками, если только они не являются дословной копией оригинала. Этого мнения я уже не разделяю.

Да и про находки - когда сам нашёл, то не знаю, нужно ли отказываться от своей находки только потому, что кто-то нашёл то же самое. Например, я однажды, в начале 2000-х годов, в переводе 66-го сонета Шекспира написала в 12-й строке: "И как добро послушно служит злу", а потом мне рассказали, что именно так, дословно, выглядела эта строка в одном неопубликованном переводе 1970 года (год моего рождения). И что же, я должна теперь отказаться от этой строки? По-моему, это как раз свидетельство того, что оба переводчика верно почувствовали хороший вариант перевода...

Кстати, однажды меня и в этом вопросе настигла Немезида. После того как я когда-то в ЖЖ выложила своего Катулла и среди моих френдов оказался поэт Ц., - он опубликовал свой перевод одного катулловского стихотворения, где чуть не половина строк совпадали с моими. Я было собралась поразиться чудесному совпадению, но на мой вопрос "Когда вы это перевели?" он ответил: "Вчера". После этого поэт Ц. перестал меня интересовать, но мнение мое осталось прежним: если строка не списана, а рождена, то незачем от нее отказываться в случае совпадения с другим переводом.

А уж совпадение отдельных слов... Ведь мы переводим не слова! Мы должны из этих слов построить КОНСТРУКЦИЮ - тяжелую, прочную, чеканную, - или ажурную, как у Пушкина, где фраза несется через несколько строк, и самое главное в ней - легкость. Я согласна, что не следует брать чужие готовые конструкции, но если ты сумел из кирпичей построить Эйфелеву башню - да пусть хоть все кирпичи будут чужими, если конструкция удалась. В этом заслуга переводчика, а не в том, чтобы каждый кирпич был обожжен собственноручно.

Да, конечно, если следующий переводчик сопрет у меня рифму "андроломусья" - "Русья", это будет обидно. Я была вовсе не уверена в том, что эта шутка вообще летигимна, и выдохнула с огромным облегчением, получив комплимент на эту тему в частном сообщении. Да, это деталь конструкции, которую лучше не воровать, так же как хулиганскую "Савту-Клавту" у Шлёнского. (Но, кстати, если вдруг окажется, что эта рифма уже употреблялась где-нибудь - а наверняка ведь уже употреблялась - разве это будет причиной отказаться от нее?)

А вот слово "киморет" я взяла уже не у Шлёнского, а из словаря Эвен-Шошана, оно употреблено у нескольких авторов начала 20 века. Пусть эта деталь и похожа на "кимор" Шлёнского, но я лепила ее собственноручно. Уважение к Шлёнскому, на мой взгляд, не в том должно заключаться, чтобы ни в одном слове его не повторить.

И, наконец, моя любимая тема - автоматические переводы, которым вообще нельзя верить. Я загнала свой перевод в Гугл-транслейт (Рафа спросил: "А вдруг оттуда появится обратно Пушкин?"), а оттуда вышло такое...
Господи, ну как, как им удалось перевести "кота" один раз как "свитер", а другой раз как "женский мундштук"? Почему "тридцать воинов" переведены как "20 с чем-то зданий"?

Вырос на пляже,
Вы носили золото.
Свитер длиной до колена
Идем вокруг, вокруг вас:
Идем направо - играем песню,
А слева - рассказчик.
Имя удивительно и удивительно,
И есть целое имя;
Название вращающегося города;
На сидящем дереве нету;
Это было мягкое имя для меня
Волевой и кровожадный;
Там есть пути колдовства;
Волны с людьми там
Пустынный пляж -
И тогда есть двадцать с чем-то зданий
Успокойся от воды,
И главный капитан;
Злое имя в образе скелета
Его сокровища всегда учитываются;
Кабина была без окна, без двери
Стоять на ноге птицы;
Есть небо,
Ежедневно, непрерывно
Старый волшебник с героем;
В тюрьме был плач
И что за волк посвящен так же, как собака;
Название процессии
И в мантии;
Имя и Андромолоса,
На самом деле, меня зовут Росия!
И хотя я там,
Я арендовал и был арендован,
И множество слухов
Умный женский мундштук.

Итак, вот оно на иврите:

אַלוֹן גָדֵל עַל חוֹף קִימוֹרֶת,

עָלָיו שַרשֶרֶת שֶל זָהָב.

חָתוּל לַמדָן עַל הַשַרשֶרֶת

הוֹלֵך, סוֹבֵב עַל סבִיבוֹתָיו:

הוֹלֵך יָמִינָה – שִיר מַשמִיעַ,

וּשׂמֹאלָה – מְסַפֵּר סִיפּוּר.

הַכֹּל מַפלִיא שָם וּמַפתִיעַ,

וּמְשוּנֶה שָם כָּל יְצוּר;

שָם רוּחַ יַעַר מִסתוֹבֶבֶת;  

עַל עֵץ יוֹשֶבֶת שָם בַּת־יָם;

שָם נַעַר רַך לוֹכֵד בְּשֶבִי

שַלִיט רַב־כּוֹחַ וּצמֵא־דָם;

כָּל הַשבִילִים מְכוּשָפִים שָם;

גַלִים עִם שַחַר נוֹהֲגִים שָם

עַל חוֹף שוֹמֵם לְהִתגַלגֵל –

וְאָז פִּתאוֹם שלוֹשִים בּנֵי־חַיִל

עוֹלִים בְּרוֹגַע מִן הַמַיִם,

וּבְרֹאשָם רַב־הַחוֹבֵל;

שָם הָרָשָע בִּדמוּת שֶל שֶלֶד

אֶת אוֹצרוֹתָיו מַתמִיד לִספּוֹר;

בִּקתָה שָם בּלִי חַלוֹן, בּלִי דֶלֶת                                

עוֹמֶדֶת עַל רַגלֵי צִיפּוֹר;

שָם בְּלִבּוֹ שֶל הַרָקִיעַ,

לְאוֹר הַיוֹם, בְּאֵין מַפרִיעַ

אַשָף זָקֵן נוֹשֵׂא גִיבּוֹר;

שָם נְסִיכָה בּוֹכָה בְּכֶּלֶא

וְלָה זְאֵב מָסוּר כּמוֹ כֶּלֶב;

שָם מִתהַלֶכֶת מְדוֹכָה

וּבְתוֹכָה מְכַשֵפָה;

שָם קֶסֶם וְאַנדרוֹלוֹמוּסיָה,

שָם רוּחַ אֲמִיתִית שֶל רוּסיָה!

וְגַם אֲנִי הָיִיתִי שָם,

שֵכָר שָתִיתִי וְתָמַהתִי,

וְאַגָדוֹת רַבּוֹת שָמַעתִי

מִפִּי אוֹתוֹ חָתוּל חָכָם.

Есть одно богемное местечко,
Где любили мы принять на грудь.
Как мы там шутили и смеялись,
И мечтали мир перевернуть!

Пора валить
Из края, что привык считать родным:
Он на глазах становится чужим.
По-волчьи выть
Не хочется – приходится молчать,
И собственных соседей избегать,
Попробуй скрыть
Все планы и тихонечко свалить,
Оставить всё, ничем не дорожить,
И проглотить
Все бриллианты, чтобы не нашли,
И эмигрировать на край земли...

Но есть и внутренняя эмиграция!
Всего лишь – чувствовать себя чужим.
И пусть себе захватывает нацию
Не одобряемый тобой режим.

Не надо суетиться, паковаться,
Не надо расставаться навсегда,
Ушел во внутреннюю эмиграцию –
Не надо больше ехать никуда.

Ханна была как дома в берлинских кабаре 32-го года,
Но в 33-м вдруг испортилась погода.
Вокруг стало слишком много коричневых рубашек.
А ее любовник Алекс оказался в черном списке,
Потому что друзья у него были красные, а волосы темные.
Он звал ее домой, к своей семье на Украину.
А вместо этого она выходит в дождь гулять по своему Берлину
И думает, что вот пройдет же непогода,
Должны же скоро кончиться и все невзгоды...

Ушла во внутреннюю эмиграцию
И стала чувствовать себя чужой,
Но, несмотря на маргинализацию,
Она осталась со своей страной.

Когда в стране меняется погода,
И все-таки невмочь сменить страну,
То внутреннее бегство входит в моду,
Пока всех не возьмут по одному.

Когда Саша услышал о возможности уехать, эти разговоры уже шли не только в семье.
На улицах Харькова было что-то вроде оттепели.
«Едем домой!» – сказал старик Саминский
И пошел подавать документы на выезд.
А у Ани в это время уже были родственники в Тель-Авиве.
Но Саша сомневался – стоит ли,
После того как славяне двести лет звали тебя жидом,
Ехать туда, где евреи будут звать тебя русским.
И тут в автобусе на Проспекте Ленина
Ему рассказывают, что Саминские остались без квартиры, а в выезде им отказали.
И погода установилась такая, что, кажется, никогда уже не изменится...

Он выбрал внутреннюю эмиграцию,
Решил смириться, никуда не лезть,
Не впутываться в лишние фрустрации
И сохранить хотя бы то, что есть.

Не делать культа из границ и наций:
Что в этом государстве, что в другом...
Кто выбрал внутреннюю эмиграцию,
Тому неважно, что там за окном.

А вот Анат, израильтянка, сабра.
Мама у нее сефардка, медсестра-кибуцница,
А папа – ашкеназ, адвокат родом из Бонна.
А она полюбила Каиса*, который родился в лагере палестинских беженцев в Южном Ливане.
Они поженились на Кипре.
Его чуть не арестовали, пока он жил с ее семьей в Рамат-Гане.
Тогда она попробовала носить платок и подавать кофе в доме его родни в Хевроне,
Но из этого тоже ничего не получилось.
Тогда они стали думать, не уехать ли к ее двоюродному брату Дэвиду в Бруклин,
Но оказалось, в это время он как раз переезжал в Берлин,
Чтобы расписаться там со своим бойфрендом Патриком.
Тогда она пошла на берег моря в Яффо –
Смотреть на волны и ждать у моря погоды...

Уйти во внутреннюю эмиграцию?
Скажите сами – как ей поступить?
Что предпочли б вы в этой ситуации?
Кого-нибудь другого полюбить?

Но эта пара ведь и есть та нация,
Какую все создать себе хотят!
А выбрав внутреннюю эмиграцию,
Они всю жизнь в квартире просидят!

(* Имя Каис здесь не случайно: так звали арабского поэта, погибшего из-за несчастной любви к девушке Лейли, выданной замуж за другого. В арабской, персидской, азербайджанской литературе он описан под именем Маджнун - "одержимый".)

Пора сравнить
Всё это с ситуацией твоей.
Ах, ничего такого нету в ней?
Прошу простить,
Но лгать не стоит самому себе.
Ты всем доволен в собственной судьбе?
Ты, может быть,
Не знал про черные дела властей
И про запрет невиннейших вещей?
Не нужно быть
В концлагере, чтоб чувствовать, что власть
Немножко людоедством увлеклась...

Уйдем во внутреннюю эмиграцию?
Ведь это так привычно, так легко.
Мы просто будем тихо отстраняться,
Мы будем жить, махнув на всё рукой:

Какое, к черту, дело нам до нации?
Но если все старательно молчат
Во внутренней секретной эмиграции –
То всё идет прямой дорогой в ад.

Оригинал: 
www.youtube.com/watch

Prepare yourself
To swallow all your diamonds and your rings,
And all your ‘tiquey, shiny, windy things.
Don’t scare yourself,
The photos in the newspapers are blurred,
The radio is broadcasting a word.
Beware yourself,
Your neighbors aren’t neighbors anymore.
They’re leaning with a glass against your door.
Take care of yourself
And hoist into the air your disbelief.
Just go ahead and give yourself relief.

Get ready for your inner emigration,
get ready to be alien inside.
Consider all your social obligations,
the borders of your foreign order bride.

You won’t ever have to leave your nation.
You won’t have to even try.
Just make a secret inner emigration
and you won’t ever have to say goodbye. 

Well, Hanna was at home in the Berlin cabarets of ’32.
But in ’33 the weather turned and the brownshirts all turned loose,
And rumors they were bad, her sozie lover Alex was getting scared.
He heard that his name was on a list for having red friends and brown hair.
He wanted to get out, and Hanna could have gone with him to his family in Ukraine.
But instead she took a walk out in rain
Through her Berlin, and thought about how this weather, it would pass
and how things had always worked out in the past.

She made a kind of inner emigration.
She started to feel alien inside.
With all the social marginalization
Her sense of place was starting to be tried.

But she couldn’t bear abandoning her nation.
She didn’t want it all to pass her by.
So people make their inner emigrations,
Till one by one they have to say goodbye. 

Well Sasha had heard about the emigratzia,
and the talk wasn’t just in the family anymore.
But in the Kharkov streets there was a kind of thaw.
“We’re going home!” said old Saminsky,
when he filed his application to leave,
and Anya already had family in Tel Aviv.
But Sasha didn’t know:
two hundred years among Slavs being called “Hebrews,”
he knew they’d only be called “Russians” by the Jews.
And then on the Prospekt Lenina avtobus
He heard the Saminskys lost their apartment and were denied their pass.
The weather seemed like it was never going to pass. 

He chose to make an inner emigration.
He chose to keep his alien inside.
And all the bureaucratic frustrations
he chose to keep his status bona fide.

And what’s the bother of finding a new nation?
A border isn’t art, it’s just a frame.
Just make a secret inner emigration,
the Holy Land and Exile are the same. 

Anat was a Sabra,
the daughter of a Sephardic Kibbutznik nurse
and a Yekke lawyer from Bonn.
She fell in love with Khais,
born in a PLO refugee camp in southern Lebanon.
They married in Cyprus.
He almost got arrested living with her family in Ramat Gan,
so she tried wrapping her hair and serving coffee with his family in Hebron,
but that didn’t work either.
Then they thought about leaving to live with her cousin David in Brooklyn
but he and his boyfriend Patrick wanted to get married and were moving to Berlin.
So she went to the Jaffa beach and stared at the sea
and thought about how someday all of this would pass,
if only she could find someone to help Khais pass.

So should she make an inner emigration?
Tell me what you think she should decide.
Considering the couple’s situation
she’d be better off as someone else’s bride.

But she and he comprise a kind of nation,
the kind we build inside when we’re alone.
But if they just make inner emigration,
then they’ll only have a home when they’re at home. 

Compare yourself.
What does this all have to do with you?
How does your experience ring true?
You’re where, yourself?
You aren’t suffering anyone’s regime?
You’re free to follow every little dream?

Be fair to yourself.
You needn’t be oppressed to feel alone.
You don’t have to be driven from your home
To spare yourself
From feeling like a part of the control
With an internal diplomatic role.

So make a kind of inner emigration.
It’s a kind of shift accomplished easily.
We all have made our disassociations,
whether on the job or in our family.

And what could be more irrelevant than nations,
when everywhere you go it’s buy or sell?
But if we all make only inner emigrations,
then everything will only go to hell.

 

Что скажете?